|
Когда я включил машину, было время ее доброты.
Головки винта ушли в отпуск, на принтере лежали цветы.
На шине данных было все мирно, как в кино - когда ждет западня.
Таймер бесшумно отстукивал тики одновременно глядя на меня.
Дисковод негромко жевал дискету и задумчиво смотрел вокруг.
Он знал, что все видят индикаторный блеск и все слышат неестественный стук.
А мы верили ему как отцу - и мы знали, кто все должен решить.
Дисковод был известен, как тот, кто никуда не спешил, даже если хотелось спешить.
Я помню, что он прочел первым - ( я скажу вам их имена )
Нулевая дорожка и первый сектор - чуть коснулся острием бревна.
Дальше все без имени, можно щупать полторы тыщи лет.
И прищурившись, как Клинт Иствуд дисковод стал искать новый трек.
Поиски тут продолжались недолго - не дольше, чем зимой ждать весны.
По поверхности явно поездил бульдозер - результаты были ясны.
И когда показалось облако пыли, там где разошлись провода,
Контроллер сказал, до конца охренев, - наконец-то мы сошли с ума.
Дискета выскочила из щели, пошатнулась, и ушла назад.
Ее поднесли к дисководу и тут стало видно, что контроллер не рад.
Дискета сказала - о том, что там было можно говорить целый год.
Суть в том, что вы, друзья, не найдете здесь выход, а программист не отыщет и вход.
На каждого, кто любит Паскаль или Бейсик есть тот, кто идет по воде.
Но всякий каталог - он дерево - он отсюда и больше нигде.
А если дерево растет, то стирай что не нужно и никто не волен это менять.
Дисковод и винчестер не враждуют друг с другом и теперь я могу их понять.
Так что, нет причин для архива, нет повода для грустных дум.
Теперь нас может спасти лишь винчестер, потому что, нас уже не спас ум.
А винчестеру многое нужно - он не может свистеть в пустоте.
Как сказал процессор, случайно бывший при этом - отныне все мы будем не те...
|
