Однажды вечером в мою приемную зашла странная парочка – взлохмаченный мужчина с бутылкой пива и заплаканная дама. Наблюдая за ними сквозь приоткрытую дверь кабинета, я решил, что передо мной обыкновенный алкоголик и его замученная жена, тем более что диалог их был достаточно типичен.
- Сейчас же убери эту гадость, - всхлипывала дама, - ты хоть пять минут без этого можешь?
- Ну еще чуточку, - рассеянно отвечал мужчина, - ну сейчас.
Я пригласил даму в кабинет, и она, беспрерывно рыдая, стала рассказывать.
- Доктор, мне говорили, что при помощи психоанализа вы делаете чудеса. Нет, вы даже не представляете, как это ужасно! Раньше мой муж приличным человеком был, а теперь... Не спит, не ест, все забывает, по ночам за монстрами гоняется... Причесываться и то перестал, только и знает, что курит без конца, квартира все время в дыму и в пивных бутылках... И все деньги только на это уходят... Вы только не смейтесь надо мной, я не шучу, это очень серьезно.
Я автоматически записал в карту: "Белая горячка".
- Не переживайте, - сказал я, - я использую очень действенную методику, разработанную Юнгом. Называю ключевые слова, пациент рассказывает о своих ассоциациях, и я узнаю, в чем причина болезненного состояния, что творится в его подсознании. Конечно, дело серьезное. Я протестирую его и буду лечить. Процесс длительный, трудный...
Дама взглянула на меня с надеждой и вышла. Я велел секретарше сообщить остальным страждущим, что прием на сегодня закончен, и позвал супруга печальной дамы, но тот никак не отреагировал. Выглядел он ужасно: запущенные волосы и борода, отрешенный взгляд, глаза, блестевшие безумным огнем...
"Аутизм", - записал я и, с трудом дотащив беднягу до кушетки, сказал:
- Расскажите, пожалуйста, о вашей маме.
- Что о ней рассказывать-то? - взвился неожиданно пациент. Кривая вся. Глючит ее, сволочь, беспрерывно. Поддержки от нее не дождешься.
"Наследственно-депрессивный психоз", - записал я в карту.
- Да что с мамы взять - она же китайская, - пациент обреченно взмахнул рукой.
- Китаянка? - удивился я. - Вы вроде на китайца не похожи. А что еще вы о ней можете сказать? Вы не хотите, например, маму полечить?
- Эх, чего я только не перепробовал... Клинит ее в самый ответственный момент. Была бы возможность - давно ее поменял бы. Ее же сдавать надо, - вздохнул пациент. - Виснет она, понимаете? Работать только начнет - и сразу виснет.
- Так, с мамой все ясно, - сказал я, записывая: "Суицидальные попытки со стороны матери". - А как, гм... ваш папа?
- Как, как... Пап-то много, только гнилые они все. Вот вчера маму опять заклинило, полез смотреть, а папа на маме уже без штырька.
"Эдипов комплекс", - записал я в карту.
- На память не жалуетесь? - спросил я.
- Как бы вам сказать - жалуюсь. Ума у меня маловато, конечно, - сказал он. - Восемь метров. Из-за этого и монстры медленно бегают, неинтересно даже. А что, можете недорого предложить?
- Расскажите-ка мне о ваших монстрах? - попросил я.
Пациент оживился.
- Вот как раз вчера - знаете, такие вредные ящеры двухголовые попались, так от них ничего не помогает. Ну понятно, что кукла Вуду хорошая. А собачки огненные, которые везде шныряют, - с ними вообще мерзко, сами знаете. Будешь гореть, пока все здоровье не выйдет... И разные там монахи ходят, одни с автоматами, другие с дробовиками. Выскочил тут недавно на площадь в платке-невидимке, их там пятнадцать штук стоит. Ходи себе и отстреливай - даже жалко их стало.
- И давно вы этих монахов отстреливаете? - поинтересовался я.
- Да нет, всего две недели. Раньше фрицев в подвале стрелял.
Я записал: "Параноидальный бред в обостренной стадии". Этот человек мог служить учебным пособием по психиатрии. Было абсолютно ясно, что бредить таким образом бедняга мог целыми часами. Ему необходима была срочная госпитализация, и простой психоанализ явно помочь не мог. Жаль было несчастную жену, рыдавшую за дверью, но что делать... Кстати, о жене...
- Скажите, а из-за чего вы сейчас ругались с женой?
- Как из-за чего? - удивился пациент. - Как и все, из-за этого самого.
Он полез в сумку и вытащил ноутбук. Невыключенный, кстати. На экране виднелись серые стены замка и какие-то фигуры в балахонах.
- Ой, так вы в компьютерах понимаете? - обрадовался я. Знаете, у меня вот тут проблемы...
Пациент подозрительно посмотрел на меня и спросил:
- Чайник, что ли?
- Да не чайник, чайник работает, он филипсовский, хороший. Компьютер мне подарили, а он не работает.
Я чувствовал, что голос мой стал подобострастным, но поделать с собой ничего не мог. Компьютер был нужен позарез.
Пациент подошел к моему индифферентному "Пентиуму", пощелкал по клавишам и сказал:
- Дело серьезное, сейчас протестирую и буду лечить. Закурить есть? Сам-то курить будешь?
- Знаете, вообще-то я не курю, но по такому случаю...
Через час мы уже перешли на "ты". Мы ползали по ковру среди деталей, проводков и отверток, и я обнаружил, что теперь понимаю его с полуслова, даже если он невнятно мычит. Еще через час он попросил чего-нибудь попить, и я достал из холодильника пиво, принадлежавшее охраннику. Потом пиво закончилось, и мы перешли на коньяк, подаренный мне предыдущим посетителем. Заодно мы решили опробовать компьютер в сети, соединили мой и его и немного поиграли.
Опомнился я только к вечеру от дикого крика. На пороге стояла давешняя заплаканная женщина.
- Доктор, доктор, я вас зову, а вы не слышите, совсем как он. Что он с вами сделал? Это заразно, да?
- Ничего, - удивился я, машинально стряхивая пепел на ковер, - все в порядке. И супруг ваш в порядке.
И лишь тогда я посмотрел на себя в зеркало. Я давно уже снял и кинул в угол белый халат, оставшись в джинсах и ковбойке. На ковре валялись бутылки из-под пива и окурки. Мои джинсы пузырились на коленях, волосы спутались, взгляд был отрешенным, а глаза блестели безумным огнем.
|